Многие знают Ингмара Бергмана, как одного из главных психологов 20 века,
автора тонких психологических портретов и запоминающихся мрачных историй.
Однако в его фильмографии достаточно картин, которые непривычно отличаются
от устоявшегося образа, который принято ассоциировать со шведским автором.
Об этих экспериментах, рекламных роликах и удивительных комедиях рассказывает Андрей Волков в своей новой статье.
1. Сложные отношения Ингмара Бергмана с комедией.
Слова «Бергман» и «комедия», стоящие рядом, звучат если не как оксюморон,
то уж точно как смелое предположение исследователя. Сам Ингмар Бергман трезво
и даже цинично оценивал свои комедийные фильмы, утверждая, что снимал их ради денег. Впрочем, сам же и признавался, что большинство кинокартин делаются ради получения прибыли. Можно развить мысль автора и дальше – существует ли вообще некоммерческое искусство? Если литературные произведения еще можно сочинять для себя, без желания заработать на них, то производство фильма дело весьма затратное.
Конечно, немало режиссеров начинали карьеру с любительских фильмов и так попадали в профессию. Бергман начал с другой стороны – он пришел к режиссуре через сценарный отдел ставшей родной на долгие годы Svensk, одной из ведущих студий в шведском кинематографе. В 1940-е гг., когда впервые ступил в сценарный отдел Ингмар Бергман, эта компания уже была известна сотрудничеством
с Виктором Шестремом, Морицем Стиллером и Альфом Шебергом – ведущими мастерами тех лет. Все эти авторы в той или иной степени явились учителями будущего гения, который начинал свою славную одиссею в мире кино во многом
на ощупь, методом проб и ошибок, но практически всегда добивался хорошего результата. Пусть сам Ингмар Бергман, человек самокритичный, редко был доволен конечным итогом.
Выдающийся мастер, несомненно, чувствовал противоречие между
творческим актом, то есть созданием чего-то из ничего (совсем как акт творения)
и необходимостью зарабатывать деньги кинематографическим ремеслом. Синематограф ведь изначально был коммерческим проектом, из-за чего серьезные люди долгое время считали его развлечением для непритязательной толпы.
Братья Люмьер были не единственными изобретателями кинопроекционной техники, но они первыми догадались брать за показ своих фильмов деньги.
Ингмар Бергман одним из первых режиссеров в Швеции оценил возможности телевидения и обратился через телеэкран к широкому зрителю, посредством постановки телеспектаклей и телеверсий своих фильмов. Он никогда не пытался упростить свой творческий метод, отказаться от своего авторского стиля и снимать «стерильное» кино, как то нередко происходит на крупных студиях Голливуда. Именно поэтому Бергман, в отличие от Морица Стиллера, заграницей снимал крайне редко.
Шведский постановщик не стремился освоить комедию по нескольким причинам. Прежде всего, он был не уверен в собственных силах комедиографа, ведь ему еще
с детства внушали, что у него нет чувства юмора, в отличие от его старшего брата Дага Бергмана, который, правда, стал не комиком, а дипломатом. Его редкие комедийные ревю не приводили к смеху в зрительном зале, потому мастер даже
в театре, которому отдал более 60 лет жизни, крайне редко обращался к постановке комедийных пьес. Любя Мольера, он ценил его как автора сложных произведений,
с изысканной вязью человеческих взаимоотношений, нежели как остроумного юмориста. Впрочем, две пьесы французского классика, «Мизантроп» и «Школа жен», были поставлены Ингмаром Бергманом в формате телеспектаклей в поздние годы и будут рассмотрены в рамках этой статьи.
Будучи во многом проводником классических тенденций в искусстве XX века (едва ли есть другой режиссер, в фильмах которого так ярко и покоряюще неизбежно выражено такое понятие античной поэтики, как катарсис), Бергман считал комедию «низким» жанром, где сложно говорить о душе человека, его страхах и комплексах. Интересно, что классик мировой литературы Ф. М. Достоевский, сравнение
с которым Ингмара Бергмана уже стало общим местом, также весьма редко
и осторожно обращался к юмору.
2. Первые опыты комического.
Едва ли уместно обсуждать редкие комические эпизоды в драме Ингмара Бергмана «Женщины ждут» (1952), поскольку сам фильм вполне серьезный. Можно лишь заметить, что классик подходил к комедии издалека, неуверенно, одновременно желая и обуздать, наконец, непокорный жанр, и не стремясь иметь с ним что-то общее. Забегая вперед, стоит сказать, что такие же сложные отношения с комедией будут у многих из тех, на кого великий швед оказал большое влияние, и лишь редкие авторы посвятят комедии свою жизнь.
Бергман стал одним из первых постановщиков телерекламы, ибо на момент 1951 года она только зарождалась. Можно напомнить небезызвестную голливудскую сатиру Джека Конуэя «Рекламисты» (1947), повествовавшую о производителях радиорекламы.
Так вот, в 1951 году Ингмар Бергман снял девять рекламных роликов во славу антибактериального мыла «Бриз». В то время в шведской киноиндустрии был простой, поэтому, не довольствуясь малодоходным театром, он решил заработать легкие деньги на телерекламе. Получившимся результатом режиссер был доволен
и годы спустя, хотя, как он признавался, это самое мыло было отвратительного качества. Зато, благодаря усилиям Бергмана, и марка мыла осталась в веках.
Конечно, гораздо важнее, что история до нас донесла, пусть и в неидеальном
виде, эти самые рекламные ролики мыла «Бриз», которые и поныне могут
служить образцами фантазии и мастерства постановки. В идущих 1-2 минуты роликах шведский классик обращается к самым разным традициям, как кинематографическим, так и литературным, создавая комический эффект
за счет оксюморона.
К примеру, в одном из роликов Ингмар Бергман оригинально интерпретирует прием разрушения «четвертой стены» — девушка из рекламы вдруг поскальзывается
на куске мыла и выпадает через экран в зрительный зал, прямо в объятия не в меру возбужденному дедушке. В дальнейшем разрушение «четвертой стены» будет использовано другими постановщиками, не только для смеха, но и для страха, как, например, в классической дилогии Ламберто Бавы «Демоны», где нечисть из ада проникла в наш мир через экран.
Другой ролик отсылает зрителя к кинопримитивам, особенно фантазиям Жоржа Мельеса. Ингмар Бергман вообще ценил немое кино и обращался к его приемам
и в последующие годы. В этом ролике, созданном в популярном в немую эру жанре слэпстик, сумасбродный изобретатель делает уникальный сорт мыла. Причудливая машина по производству мыла может напомнить как «Путешествие на луну» Мельеса, с ее сатирическими зарисовками одержимых ученых, так и творчество немецких авангардистов, с их вниманием к геометрическим формам.
Третий ролик и вовсе трактует борьбу мыла и грязи как сражение добра и зла. Ернические отсылки к религии позволяют проводить параллели с «богохульным» творчеством, особенно периода французского авангарда, Луиса Бунюэля, хотя сам Бергман критически относился к испанскому сюрреалисту.
Рекламные ролики Мастера ничуть не устарели и сегодня смотрятся как удачные комические зарисовки, по-разному обыгрывающие строгий сюжет – женщина моется мылом. Ингмар Бергман даже допускает легкий эротизм в ряде моментов, что было весьма смело в те годы. Полнее он разовьет этот прием в будущей драме «Лето с Моникой» (1953), благодаря которой снискает в пуританских США «славу» режиссера эротического кино.
3. Комедии Бергмана 1950-х гг.
Первой полноценной комедией великого мастера стал «Урок любви», снятый им
в 1954 году. Тут стоит оговориться, что эта картина отличается от драм Бергмана только тем, что изображает трагический разлом в душах героев с иронией и налетом мелодраматизма, который наиболее ярко проявился в творчестве режиссера
в ранний период. Темы Бергмана тут те же – распад семьи, экзистенциальное одиночество, поиски своего пути в этом мире, непонимание между представителями разных поколений и мучительность веры в бога. Шведский мастер, будучи сыном лютеранского священника, на всю жизнь усвоил смелость в обращении
к трансцендентному божеству. Бог для Бергмана ассоциировался с родителем
и, насколько сложными были отношения Ингмара со своим отцом, обладавшим тяжелым характером, такими же мучительными были обращения к
молчащему богу.
Режиссер воспринял экзистенциализм через протестантского теолога Серена Кьеркегора (пусть он и жил задолго до появления экзистенциализма как направления). Для него бог был альфа и омега человеческой жизни, а молчание было сопоставимо с холодностью собственного отца, чьего одобрения Бергман добивался долгие годы. Понять и простить родителя значит принять самого себя, ибо отец живет в сыне так же, как зерно в выросшем колосе. Шведский постановщик досконально знал человека именно потому что сумел познать себя. «Познай самого себя, и ты познаешь весь мир» - гласит античная мудрость.
«Урок любви» неизбежно лишен трагизма поздних драм и притч Бергмана, поскольку соединить переживание трагического абсурда бытия с комическими сценами крайне сложно, если вообще возможно. Сюжет выстроен вокруг водевильного мотива о гинекологе, который запутался в своих отношениях
с женщинами. К этому фильму восходит поздняя комедия Роберта Олтмена «Доктор Т и его женщины» (2000), известного почитателя шведского гения. Главное отличие между ними в том, что Олтмен, будучи американцем, не был склонен «копаться»
в душах героев. Бергман же исследует человека как энтомолог насекомое, но не усиливает драматизм ситуаций, а наоборот, сглаживает, смягчает его юмором
и даже иногда элементами слэпстика. Это проявляется, например, в сцене комичной драки главного героя и его друга прямо на свадьбе последнего за обладание невестой (!).
Бергман не прибегает к низким комическим приемам, коих немало в американских комедиях, и довольствуется иронией, которая сопровождает и многие серьезные фильмы режиссера, как, например, иронические диалоги старика с молодежью
в «Земляничной поляне» (1957) или же пикировки колкостями между труппой
паяцев и городской знатью в трагикомической притче «Лицо» (1958), которая
еще и частично пародирует проблематику одного из главных шедевров мастера «Седьмая печать» (1956).
«Улыбки летней ночи» (1955) – возможно, вершина комической линии творчества Ингмара Бергмана. Неслучайно этот маленький шедевр получил редкую награду Каннского кинофестиваля – за лучший поэтический юмор. Этот фильм является привычной для позднего Бергмана семейной историей, в сюжетных линиях которого узнаются будущие шедевры – «Земляничная поляна» и «Сквозь темное стекло» (1961), «Сцены из супружеской жизни» (1973) и «Сарабанда» (2003). Семейные перипетии, с классическими для поэтики Бергмана крупными планами лиц героев во время исповедальных монологов, сдобрены мягким юмором и даже сказочными мотивами, учитывая историю о чудодейственном вине, настоящем любовном зелье, о котором за ужином рассказывает старая графиня.
«Улыбки летней ночи» - рождественская сказка наоборот и не только потому что действие происходит летом. Если в рождественских комедиях герои находят новое счастье, встречают любовь, посланную им как дар небес, то у Бергмана персонажи разрешают сложные противоречивые отношения тем, что в один момент осознают простую истину — счастье всегда рядом с ними – это их вторые половинки, которых они мало ценили, ища наслаждений на стороне.
Моральный ригоризм постановки объясняется не столько религиозностью Бергмана (в церковном отношении она никогда не была ему присуща), сколько стремлением создать своего рода лирическую притчу о семейном идеале, где каждый персонаж не покушается на чужое, а довольствуется своим личным счастьем. Божьи заповеди трактуются постановщиком не как ниспосланное откровение, а выводятся из правды жизни, в чем проявляется потрясающий реалистический гений мастера. Сын адвоката Эгермана (распространенная фамилия в мире Бергмана) понимает, что женщины отнюдь не ужасны, а вера в бога не только сочетается с чистой любовью
к женщине, но и прямо связана с ней. Ведь сказано в Писании: «Нельзя любить бога, которого не видишь, не любя брата (или сестру), которого видишь».
Сам адвокат, человек до поры развратный, имея юную жену (с которой у него, правда, не было сексуальных отношений), заигрывает с другими женщинами и ведет жизнь типичного праздного богача. Но и его сердце исцеляется любовью, поэтому возлюбленная, которую он когда-то покинул, становится для него той, с кем он может обрести душевный покой.
Описывая людей порочных, развратных, Ингмар Бергман избегает низменности, показывает духовные причины их поступков и мировоззрений, а глубинный драматизм своих поздних работ заменяет ироничными диалогами и комическими ситуациями, через реакции героев на неожиданные обстоятельства раскрывая внутренние мотивы их порой жестоких фраз и действий. К своим ранним комедиям Бергман относился более благосклонно, чем поздним, однако и в 1960-е гг. он создал любопытные образцы этого жанра.
Это первая часть текста о работе Бергмана в жанре комедии. Со второй частью
вы можете ознакомиться по ссылке.
