В современном мире нас постоянно призывают к саморазвитию, навязывая этот образ жизни через рекламу. Нам стыдно за свою посредственность, и мы стараемся скрыть ее. Однако поиск своей индивидуальности не имеет ничего общего с иллюзиями, а скорее лежит где-то между грустной улыбкой и неловкой паузой. Именно об этом снимает свое вечное кино Майк Ли. Он находит истину в незаметных, но очень выразительных деталях, создавая очередную сагу о чуде в жизни обычного человека. О том, как Майк Ли находит и творит свою «человеческую комедию», рассказывает Ульяна Симан, опираясь на творческую биографию режиссера и его высказывания.
В нашу эпоху безжалостного личностного роста и постоянного поиска лучшей версии себя к чему толкают нас в вездесущей рекламе всевозможные энергореформаторы и коучи. Нам, обычным людям, прибывающим еще не в полном познании и даже толком не осознавшим свой новый день, уже становится стыдно признаваться в собственной заурядности. И вот мы усиленно ее скрываем и шлифуем очередную селфи в мобильном фоторедакторе для сторис. Тем временем как поиск собственной идентичности лежит вовсе не в приукрашенной иллюзии о себе, а именно в сеточке морщинок вокруг глаз и длинных междометиях разговора. Именно эти секундочки правды ищет Майк Ли, любуется искрящейся энергией своих любимых актеров, с которыми без малого работает уж добрую половину века, снимая очередную сагу о чуде в жизни простого человека.
Вы скажите, история не нова, так и Майк Ли не молод. Рожденный в небольшом городке Солфорд графства Большой Манчестер в переломный для всей Европы 1943 год в семье врача Либермана, будущий коллекционер чуть заметных оттенков удивления в кадре покоряет приемную комиссию Королевской академии драматического искусства. Небывалый старт для скромного еврейского мальчика, который от смущения решается даже на сокращение собственной фамилии до короткого, но пронзительно звучащего Ли. Молодой человек без меры одарен актерским талантом, но театральный подмостки приняли его совсем в другом качестве, не в качестве актера, а в качестве режиссера, именно это почувствовала камера, познакомившись с Майком Ли. Он решает всецело посвятить себя режиссуре, открыть или скорее понять другой порядок вещей. А горделиво холодную камеру он заново научит любить. Он будет рассказывать истории о тех, кто живет в непривлекательном, безработном Лондоне: о неудачниках, беззаботных хиппарях-марксистах, семейных таксистах, хмурых фотографов, снимающих праздники, ностальгирующих карьеристках, уличных проповедниках и грустной невесте из богатого дома.
Интерес к человеку в широком смысле появился у Майка Ли в дебютной картине «Мрачные моменты» (1971) и сохранился во всех последующих, так никогда и не удовлетворился в полном смысле. К счастью, ныне здравствующий гений туманного Альбиона продолжает собирать свою «человеческую комедию». Он уже не обращает внимания на количество и качество наград, которые ему присуждают. Ведь он является живым символом британской новой волны в кино и настоящей легендой.
Взгляд камеры Майка Ли привлекает человек не из добропорядочного класса, а человек стоящий на остановке автобуса, то есть тот, кто социально не обеспечен всеми благами общества, в котором проживает. В театре и кино — подобное явление называли «реализм кухонной раковины». Возникло полноценное культурное явление, которое берет свое начало в Британии в далеких 60-х гг.
Он сразу еще в дебюте находит свою хрустальную розу, пробивающуюся в бесцветном топком болоте унылых будней. Сильвия из «Мрачных моментов» та самая, тихая, погруженная в свои мысли, чувствительная, очень грустная, голубоглазая, неочевидная красавица. Она служит секретарем в мелкой конторе, носит растянутую шапочку и продолжает верить, что станет писательницей. Работа межуется с еще большей домашней работой по заботе о душевнобольной сестре. Ее окружают нелепые коллеги, еще более нелепый ухажер, который от стеснения постоянно ищет причины избежать уединения. Она пропускает бокальчик - другой, но понимает мир, в котором живет, не винит, не таит обиды на несправедливость судьбы. Жизнь - есть жизнь. Иногда наступают моменты отчаяния, но они проходят, растворяются. Майк Ли очарован каждым героем, которые как будто сами приходят в его мир. Он еще не совсем уверен, как о них рассказывать, но понимает что это они, те самые люди, с которыми его что-то связывает, что-то неощутимое, нелогичное, иррациональное. Объяснить это невозможно, но можно почувствовать.
В своих интервью Майк Ли говорит: «В моих фильмах есть естественное стремление увидеть людей как общество, но при этом как общество, которое существует именно благодаря индивидуальности каждого человека. Я не могу смотреть на толпу и не видеть в ней сотни отдельных личностей. Меня завораживает то, что любой человек отличается от другого. Поэтому во всех моих фильмах каждый персонаж, будь то главный или второстепенный, органически и полностью, с какой стороны ни посмотри, находится в центре собственной вселенной. Таким образом, даже если я ставлю перед собой четкую цель или исследую конкретную проблему, вы по умолчанию получаете множественность точек зрения, потому что персонажи фильма, даже второстепенные, не превращаются в нули. Они не перестают быть людьми, суть каждого дана в деталях — и это главное». [1]
Майк Ли рисует портрет человека, не упуская из вида его социальный контекст: история семьи, соседей, друзей . Все как будто небольшими зарисовками. Поверни голову и увидишь. События настолько обыденны, что кажется не имеют большого значения, но именно из этих небольших случайностей или, может, закономерностей и рождается подлинная жизнь, неприукрашенная вычурными обстоятельствами. Возникает блеск возможного счастья.
«Тем временем» возникает через двенадцать лет после дебюта. 80-е встряхивают Англию после застоя 70-х, но это состояние нельзя назвать обновлением, скорее, при толчке мутная взвесь поднимается со дна, затягивает всю поверхность. Лучи уже не могут пробиться сквозь тусклую толщу воды и согреть ее. Так можно описать психологическое состояние британского общества того периода. Безработица становится непреодолимым препятствием, экономический кризис пророс в каждую трещину жизни: личной, социальной - затрагивая каждого. Майк Ли находит своих героев в типовой квартирке панельной застройки. Мать по вечерам уходит из дома, чтобы сыграть в лото. Проигрыш расстраивает ее гораздо меньше, чем семья, которую она видит по возвращении. Отец, два сына - безработные, раздраженные, кричащие друг на друга, отпускающие злые, колкие шутки больше в адрес самого юного, наиболее беззащитного. Кстати, роль младшего исполняет 22-летний Тим Рот. Его талант и мастерство актера поистине впечатляют, особенно сейчас, когда мы видим, каких высот он уже достиг и каких разнообразных персонажей смог создать. Он - главный герой, вызывающий наибольшее сочувствие режиссера. Он флегматичный, трогательный, влюбленный, доверчивый, постоянный объект для издевательств, потому что верить не во что, а не верить нельзя хотя бы тем, кто рядом. Может, в этом как раз и кроется тайное послание Майка Ли? Несмотря на жестокость и пошлость окружающего мира, он всё равно верит в добро. Из взгляда его камеры исходит искренняя любовь, которая словно озаряет экран. В кадре крупным планом, где нет слов, мы видим действие, которое не поддается описанию. Это сильное душевное волнение, которое невозможно выразить словами. И как же не отметить оторванного балбеса-панка, которого играет Гарри Олдмен, тогда начинающий карьеру. Он только-только нащупывает своего харизматичного взрывного маньяка с подвижной психикой и непредсказуемой реакцией. Позже таланты Гарри Олдмена и Тима Рота снова пересекутся уже у Стоппарда в его культовой киноэпопеи «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», но роль мечтательного, задумчивого флегматика уже будет за Олдменом.
А дальше Майк Ли снимет «Высокие надежды». Это будет позже, в 1988. В фильме будет гораздо больше юмора, свободы, но он не будет поверхностным, а наполнется глубоким смыслом и мудростью.
Его постоянно сравнивают с его вечным конкурентом Кеном Лоучем. В объекте исследования которого такие же люди «из простых». Но его социально ангажированное кино имеет совершенно другую направленность, другую глубину резкости, иную точку сьемки. Майк Ли никогда не смотрит на своих героев свысока и не выводит нравоучений, его камера хранит секретное умение взглянуть на лицо героя так, что сердце начинает стучать чуть быстрее. Даже гротесковый персонаж, над которым бы посмеяться да забыть, умиляет обаянием. В своих интервью режиссер отрицает наличие политического контекста. Его заботят чувства растерянных безработных, а не их амбиции.
«У меня нет никакого марксистского прошлого. Оно было, в широком смысле, левацким, либеральным, с неизбежной склонностью к анархии. Я никогда не был политически ангажированным, в любом смысле этого слова. И в отличие от моего соотечественника Кена Лоуча, я не снимаю фильмы на злобу дня. Посмотрев любую из моих картин, вы точно не приобретете каких-либо четких политических взглядов, потому что у меня их попросту нет. Я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Разумеется, у меня есть опыт участия в социалистическом движении. В фильме «Высокие надежды» я касаюсь этой темы, не делая никаких окончательных выводов. Это фильм о том, что недостаточно просто называть себя социалистом. Вопрос в том, что в этом случае нужно делать. Нельзя же все время отсиживаться в кустах». [1]
Конец 80-х - пик творческих высказываний режиссера. Всплеск негодования «социально незащищенных»: безработных, рабочих, мелких служащих, обращающих на себя внимание нежеланием продолжать тихо мириться с происходящим. Майк Ли пристально исследует английское общество. Хотя это неточное слово, он не исследует, он понимает, чувствует кончиками пальцев все, что происходит. Ведь он родом из Англии, никогда не менял остров на континент, как бы тот не манил его наградами и сладостями жизни. Действия фильмов происходят на территории Великобритании. Режиссер дышит со своими героями одним воздухом. А излюбленный прием его сьемки - крупный план. Он видит бурю скрытых, перемешанных, спорящих между собой чувств, которую сложно облечь во внятную реплику. И тут самое время обратить внимание на авторский метод работы с актерами. Высоколобые критики часто называют это уникальным режиссерским методом Майка Ли, но просто вспомним, что все гениальное происходит случайно, а потом возникают долгие сторонние споры с доказательством аксиом.
Майк Ли придумал особый стиль взаимодействия со своими актерами. Он начинает снимать кино без сценария, только обговариварив с актерами основные обстоятельства. Полноценный сюжет складывается именно из импровизации актеров. Возникают персонажи. Диву даешься, как же легко и непринужденно они общаются, бросаются остротами, уязвляются, плачут, смущаются, краснеют в колючей неловкости. Да, это очень просто описать, но трудно сделать, ведь за кадром остаются месяцы обсуждений и разборов линий героев. Майку Ли не важно зафиксировать текст, ему важно зафиксировать характер. И это сложнейшая работа, которая доступна только высокопрофессиональным актерам, которые могут работать так в кадре. Круг любимых актеров мастера, которые следуют за ним из фильма в фильм: Тимоти Сполл, Рут Шин, Лесли Менвилл, Джим Бродбент.
«Я действительно придумываю фильм в процессе съемки. Этому, однако, предшествует довольно длительный период — сейчас он занимает примерно полгода, — в течение которого я работаю с актерами и с остальными участниками съемок. Готовых идей у меня нет, я просто начинаю беседовать с актерами. Я никогда не говорю им ничего кроме того, что будут знать их герои. Вначале я работаю с каждым актером или актрисой индивидуально, создавая образ персонажа. Затем я свожу персонажей вместе, и постепенно в процессе обсуждений, поисков и импровизаций возникает некий трехмерный мир, в котором скрыта динамика будущего фильма, появляется какая-то структура. Но для того чтобы точно, сцена за сценой, построить диалог, нужно оказаться на съемочной площадке и импровизировать, а потом в процессе репетиций перебрать варианты, разложить все по полочкам, расписать реплики, очистить диалог, структурировать его и, наконец, записать. Но в любом случае я не уединяюсь в отдельной комнате, чтобы написать сценарий. Я делаю это в процессе репетиций. И сценарий получается максимально точным, все запятые на своих местах. [1]
В британском кинематографе 90-х возникло «кино рассерженных» что имеет исторический контекст - переломный момент в структуре общества. Консервированный период правления партии Маргарет Тэтчер, общая усталость, негодование. Ему на смену идет период неолейбористов, а в культуре этот период назовут «Cool Britannia». Весь мир впечатляет новая энергия, которую транслирует брит-поп в музыке (группы Spice girls, Oasis, Blur ), в детской литературе появляется Гарри Поттер.
Весь мир накрывает волна растущей популярности «крутой Британии». В этот период повествование начинает отворачиваться от благополучных буржуа и заострять свое внимание на маргиналах. Мировой прокат взорвет Дэнни Бойл своей черной комедией о наркоманах «На игле» (1995). Истории андеграунда имеют свой язык, который и начал формировать и филигранно оттачивать Майк Ли. В этом языке нет безысходной тоски, боли, отвращения, жесткости. Каждый сюжет наполнен проникающим светом. Легкость повествования реалистичных историй не приукрашена “убранством шикарного дома”, а наполнена любовью, нежными шутками, даже трагичные события к своему исходу сохраняют вырывающуюся наружу надежду на лучшее. Об этом снимает свой фоторепортаж длинною в жизнь хмурый добряк с бездонным сердцем фотограф Морис, главный герой фильма «Тайны и ложь» (1996). Улыбки, которые он выпрашивает у своих моделей, а это несуразные спортсмены, бизнесмены, женихи, невесты, скрипучие дамочки, - от них уже не веет обреченной безысходностью. Его камера сочувствует одиночеству каждому из них, но желание помочь настолько проникновенно, что оставит за кадром любой цинизм. Об этом трогательно хихикают «Карьеристки» (1996) перекручивая стрелки часов назад, в студенческие годы, чтобы вспоминать и разгадывать уловки судьбы, на которые попались, попались, но не затонули в рутине будней, их сердца продолжают стучать ритмично, подстегивать на будущее, которое у них, конечно, есть.
Самым, однако, «темным» фильмом этого периода можно назвать «Обнаженная» (1993). В фокусе герой, или скорее, антигерой Джонни, провокатор-циник, непонятый гений, паразитирующий собственной вывернутой философией «ничегонеделания» в жизни окружающих. Он остается во мраке собственных предубеждений. Этот фильм можно назвать предтечей нового модного веяния в кинематографе, апогеем которого стал Бойцовский клуб Паланика, переосмысленный в кинокадре Финчером.
В 21 веке Майк Ли с мастерством и наработанным опытом, продолжает рассказывать свои истории о семье. Снимает «Все или ничего» (2002) щемяще трогательная драма о буднях усталого таксиста и его домочадцев. Но финал этой истории решается так, что позавидует любой семьянин, проживший в браке более 10 лет, который давно утратил веру в семейные ценности. В схожую поэтику семейной идиллии погружает нас «Еще один год» (2010).
В последних кинопытах Майк Ли обращается к историческим мотивам развития английского общества. Крайний фильм режиссера - «Петерлоо» (2018). Сюжет основан на событиях 1815 г. Период наполеоновских войн. Страна истощена постоянной необходимостью снабжать армию, человеческие потери, голод, произвол богатых землевладельцев, на почве чего среди людей формируются революционные настроения.
Возможно, режиссер решил шагнуть дальше современности и искать ответы в параллель с дальними историческими событиями или намечать новые точки отсчета. Но роза ветров пересечения линий человеческой судьбы непредсказуема, минимальное изменение дает новые толкования, смыслы, идеи. Фильмы Майка Ли невозможно упорядочить в четкую структуру, как и невозможно однозначно истолковать их сюжет. Ведь он сам признается, что сценарии рождаются на съемочной площадке и записывают сами себя. Остается только с воодушевлением надеяться, что этот процесс будет длиться еще долго-долго.
Список литературы:
[1] Майк Ли «Из интервью разных лет»// Сеанс 10/12/2013. URL: https://seance.ru/articles/mike-leigh-interview/
