Зритель увидел «Пса-призрака» Джима Джармуша 25 лет назад, в 1999 году. Картина о пересечении разных культур вышла на рубеже веков, и спустя четверть века ее актуальность только усилилась. О том, как режиссер вскрывает образ преступника, как с помощью звука выстроен мир вокруг главного героя и какие связи с другими культовыми работами можно найти в этом фильме, рассказывает Алексей Соловьев.
Пес-призрак — киллер, которого, несмотря на затворническую жизнь, знают
и уважают улицы. Темнокожий современный самурай в балахоне, который перемещается по городу только на угнанных автомобилях под качающий сэмплированный хип-хоп. Он служит своему сюзерену по законам «Бусидо»
и «Хагакурэ» — в данном случае выполняет убийства по заказу итальянской мафии. Выполняет без единого нарекания, до тех пор, пока не получает недостоверные данные о предстоящем предприятии.
На рубеже веков Джим Джармуш взялся снять фильм, сочетающий в себе элементы нескольких культур, в каждой из которых он - чужак. Главный герой — темнокожий парень, которого окружает довольно стереотипная «черная» атмосфера, пропитанная хип-хоп музыкой. Вторая важная часть его личности — японское искусство воина и самурайский кодекс чести. Даже свое имя он, судя по всему, отринул, приняв Путь самурая. При этом работает он на семью итальянских эмигрантов — хоть и постаревших, но все еще опасных мафиози.
Кажется, от такого смешения голова должна пойти кругом. Джармуш не стремится сойти ни в одной из компаний за своего, его позиция гайдзина оказывается во многом выгодной. Режиссер не только выбирает отстраненный взгляд на жизнь своего героя, но и «вшивает» историю в киноконтекст, иронизируя над тропами гангстерского Нового Голливуда и самурайских фильмов тямбара.
Автор не обошел стороной и коллег из современного ему инди-кино. Достаточно сравнить, как используют музыку группы Public Enemy Джармуш в “Псе-призраке”,
и Спайк Ли в своей прорывной картине «Делай как надо» (1989). Стоит заметить, что режиссеры одновременно учились в Школе искусств Нью-Йоркского университета.
Спайк Ли отлично работает с юмором, но снимает в первую очередь прямолинейное кино о расовом вопросе. Песня Fight The Power, громкий социальный комментарий и призыв к действию, стала гимном темнокожих не в последнюю очередь благодаря видению Спайка. Джармуш поступает ровным счетом наоборот, использует гротеск: делает живущего прошлым италоамериканца-расиста фанатом самого политизированного и афроцентричного рэпа своего времени.
Собственно, музыка в картине формирует мир, окружающий Пса-призрака. Мир театрально-условный, в который из реальности прорывается немотивированное насилие. Мир, где понятия чести и мастерства обретают зеркальное отражение
в алчности и паразитировании. Основа саундтрека фильма - упрощенные зацикленные биты RZA, визионера из самого забытого боро Нью-Йорка, Стейтен-Айленда. Своей работой он погружает зрителя в медитативное созерцание внешнего мира в сочетании с исследованием собственного тела и духа. Первое,
с чем ассоциируется такая музыка - ощущение гармонии и целостности восприятия. Ощущение мимолетное, порой обманчивое.
Будучи с детства вовлеченным в азиатскую культуру — через аниме Dragon Ball (1986-1989), гонконгские уся-боевики (один из них, Shaolin and Wu Tang (1983) Гордона Лю, дал название коллективу Wu-Tang Clan), духовные практики буддизма
и других учений, RZA сумел найти ключ к звучанию, объединяющему культуру Востока с музыкой, которая родилась в американском гетто — она может быть агрессивной и готовой нанести удар, как на альбоме Enter the Wu-Tang (36 Chambers), а может быть сосредоточенной, как герой Фореста Уитакера. Именно этот звук в последствии отполировал японский битмейкер Nujabes в саундтреке
к аниме «Самурай Чамплу» (2004), а намеренный сырой зацикленный лоу-фай стал стандартом для проектов на пересечении двух эстетик, самые известные из которых — «Афросамурай» (2007) (также с саундтреком от RZA) и сериал «Гетто» (2005-2014) от канала Adult Swim.
К инструментальной основе RZA и Джармуш добавляют ещё один слой – композиции, которые ставит в автомобиле Пес-призрак. Всего в фильме три таких сцены, они получились самыми размеренными - оператор Робби Мюллер фиксирует сосредоточенное лицо Фореста Уитакера и ночные пейзажи города, оставляя нам возможность вслушаться в слова песен (или их отсутствие).
Интересно, что музыка из этих сцен совершает возврат к корням хип-хопа. Сначала Killah Priest читает рэп, потом звучит ямайское регги Вилли Вильямса, а ближе
к финалу – авангардное джазовое трио Эндрю Сирилла, Дженн Ли и Джимми Лайонса. Первая песня отражает полный спектр проблем темнокожего сообщества, от жестокости полиции до упадка духовности молодежи. Следующая поездка — после сцены, когда убежище Пса найдено и осквернено, — расслабленная мелодия, но песня называется Armagideon Time, и поется в ней о том, что «сегодня снова кто-то будет страдать и не добьется справедливости». Впоследствии ее засэмплируют группа Fugees в песне Zealots (зелоты — с греческого «ревнители», древнеиудейское течение, ставшее именем нарицательным для фанатиков)
и проповедник от хип-хопа KRS-One в песне Black Cop. Третья поездка завершает путь героя под свободно разливающиеся звуки саксофона и ударных, ночного дождя и размеренного дыхания самурая. Долг сюзерену будет отдан, а Путь самурая символически обретет новую последовательницу – девочку Перлин, которая любит книги и однажды вступает в диалог с Псом-призраком в парке.
Смешным Джармуш маскирует страшное — романтизированный образ, которым живет Пес-призрак, может быть идеальным только на страницах романов о самураях и фильмов Акиры Куросавы. Когда этот образ соприкасается с реальностью — из вчерашнего мальчишки мы получаем хладнокровного преступника. Философская притча со звездочкой (на вставки с пафосными отрывками из «Хагакурэ» невозможно взглянуть без усмешки) становится почти что слэпстиком, и Джармуш один из тех авторов, кто способен заставить эту немую традицию в прямом смысле зазвучать, смешивая культуры, языки, фильмы любимых режиссеров и свои собственные.
И этим он созвучен с другим режиссером, который получил широкую известность в 90-е, японцем Такеси Китано. Бит Такеси часто обращался к образам преступника / «жестокого» полицейского, но в 1999-м, между пронзительным «Фейерверком» (1997) и брутальным «Братом якудзы» (2000), Китано выпустил — «Кикудзиро». Объединяет фильмы двух режиссеров сюжет, в котором взрослый преступник встречает ребенка. Только «Кикудзиро» — это «Пес-призрак» наоборот. Герой Уитакера, будучи по сути мальчишкой, играет роль взрослого, познавшего мудрость жизни. Такеси Китано (он в «Кикудзиро» сам играет главную роль) на наших глазах превращается в ребенка и становится равным своему спутнику. Перлин и Масао к финалу истории старших товарищей познакомятся с реальностью – в которой распадаются семьи и погибают люди. Так частица их детской непосредственности исчезнет – значит, они начнут взрослеть.
Два мастера рассматривают похожие истории с разного ракурса — американец использует отстраненную и холодную фиксацию; японец — автобиографические мотивы и вычурные чаплиновские образы. «Малыша» (1921) в «Кикудзиро» напоминает многое: от неуклюжих попыток взрослого «воспитывать» мальчика,
до фантастических снов и образа ангела. Правда, приходят режиссеры
к противоположным итогам — Китано приводит внутренний мир своих путников
к покою через абсурдную эскапистскую фантасмагорию, где оба героя борются
с травмой (свежей или давно забытой) с помощью игры и выдумки; Джармуш передает власть от старых к молодым , на пути у которого не место застрявшим между этими мирами городским самураям в балахонах. В том месте, где Масао и Кикудзиро однажды встретятся для нового путешествия, случайная знакомая Пса-призрака приняла дар в виде книги, где написано, что твой путь — это смерть. Язык, который понятен каждому, остается всего один — удар по лицу наотмашь.
I’m left to say a flow, where the cries echo
And echo and echo and echo and echoes
— «From Then Till Now», Killah Priest
