9 октября в российский прокат выходит документальный фильм Алана Дж. Паркера «Неизвестный Джон Леннон» — попытка заново взглянуть на последние годы жизни легендарного музыканта. В эпоху, когда о Ленноне сказано, кажется, все возможное, режиссер возвращается к десятилетию после распада The Beatles, наполненному поисками себя, семейными драмами и новым звучанием. Почему этот фильм все же стоит увидеть — рассказывает Юрий Кунгуров.
Нужно уточнить сразу: авторы «Неизвестного Джона Леннона» не ставили целью удивить зрителя сенсациями о герое или нестандартным взглядом на его наследие. Однако русскоязычное название зазывает то ли на первое, то ли на второе — если не на то и другое сразу. Оригинальное название, вместо обещания архивных находок, скромно и конкретно задаёт границы — «Одолженное время: последнее десятилетие Леннона».
Важно держать его в голове, ведь так заранее обозначается конкретный описываемый период: речь идёт о закате короткой и яркой жизни-вспышки. В центре сюжета — поиски героем новых горизонтов, индивидуальности за пределами The Beatles, где ему слишком тесно. Самостоятельные альбомы и эксперименты, поиски неожиданных звучаний, скандалы и личные переживания — живые свидетели эпохи погружают нас в её контекст. Это посвящение детально и подробно — пожалуй, даже слишком.
Редко когда мы имеем дело с формой, столь чётко обозначенной ещё заглавием: это буквально рассказ сменяющих друг друга очевидцев о событиях позднего периода творческого пути Леннона. Дополнительное режиссёрское вторжение, помимо выборки и порядка в очереди голосов, минимально, и каждый раз оно несколько избыточно. Например, кислотная анимационная заставка на начальных титрах или звуковые эффекты, сопровождающие материалы — то щелчки фотоаппаратов, то, в случае темы гибели героя, звуки выстрелов.
В своей рецензии на картину гуру британской критики Питер Брэдшоу обошёлся объёмом в три лаконичных абзаца — как будто сложно найти дополнительные слова для разговора об этом внятном и самообъясняющем фильме. Дело в том, что сам по себе материал «Неизвестного Джона Леннона» — драматичный, привлекательный для меломанов и битломанов. По почти трёхчасовому хронометражу рассыпаны небезынтересные свидетельства и мысли интервьюируемых — например, писателя и историка Тарика Али, говорящего о том, что сегодня Леннон посмеялся бы, увидев, как его подчас превращают в святого. Не хватает в этом параде очевидцев альтернативных, свежих голосов, которые дали бы фильму почву под ногами и чувство актуального высказывания.
Удивляет отсутствие проявления режиссёрской чуткости при отборе материала: есть подозрение, что хронометраж во многом и обоснован тем, что Паркер не счёл нужным избавляться от лишнего. Вот начинается рассказ об отношениях героя с Йоко Оно — и да, обойтись без этой темы при разговоре о поздних годах жизни Леннона было бы сложно, но и популизм, построенный на копании в личной жизни, выглядит спорно. Вот писатель и журналист Рэй Коннолли извинительным тоном защищает Йоко, почему-то акцентируя вопрос внешности: мол, много всего про неё говорили, но не была она «страшненькой», а, напротив, довольно привлекательной! Вопросы по поводу таких лукистских комментариев от возрастных мужчин — в первую очередь не к Коннолли, а к режиссёру, оставившему этот и другие эпизоды, наличие которых между делом как что-то нормальное в фильме 2025 года вызывает недоумение.
При этом среди последних новинок проката картина Паркера выигрышно смотрится в безопасной зоне документального биографического кино, где, если речь идёт о прожитой жизни более-менее в рамках цензурных ограничений, странным образом чувствуется определённый дух свободы. По той же причине сегодня есть запрос как на аудиовизуальные истории, так и на тексты о значительных людях прошлого, в лучших случаях сообщающие нам что-то про нас самих сегодня: например, с весны нынешнего года в редакции Елены Шубиной выходит серия книг «ЖИЛ» (Жизнь известных людей) с текстами о личностях в диапазоне от Леонида Андреева до Александра Тинякова. В интерпретации Алана Дж. Паркера Леннону-герою временами недостаёт связей с современностью, а биографу — чуткости и точности. (Кстати, не стоит путать документалиста Паркера с покойным классиком, постановщиком «Птахи» и «Эвиты» Аланом Паркером — хотя субтитры, опускающие приставку «Дж.», могут запутать зрителя.) Связь же с сокровенными для режиссёра ощущениями есть, и проговорена она прямым текстом: фильм завершает титр с цитатой Паркера о том, как Леннон как фигура буйного романтика вдохновлял и спасал его в юности, когда его буллили из-за микроцефалии. В этом титре, как финальной ноте фильма, вдруг обнаруживается личное отношение и выход за пределы формата, близкого телепередаче.
«Неизвестному Джону Леннону» есть что показать внимательному зрителю, ищущему в жизнеописании преждевременно ушедшего героя какую-никакую находку. Но это скорее не материалы вокруг смерти Леннона и рассказы очевидцев как таковые. Гораздо ценнее — паузы, загадочные взгляды, недоговорки. Собравшихся в кадре очевидцев объединяет общее чувство горечи и потери героя, дефиницию для которого фильм ищет, а обретает взамен — траурное послесловие. Жизнь могла сложиться иначе.
