28 октября завершился 33-й фестиваль «Послание к человеку». Много фильмов было показано, много просмотрено. Не ставя перед собой задачу нарисовать общую картину смотра (мероприятия, на котором самодостаточных картин насчитывалось 189 штук), Кирилл Старков описывает девять по-своему важных и примечательных фильмов. Разные программы фестиваля, разные страны и, конечно, разные точки зрения на большие и не очень события новейшей истории, человеческие судьбы
и души.
![](img/article25/pic1.webp)
«География одиночества» – Jacquelyn Mills, «Geographies of solitude» (2022)
В первую очередь важно понимать: слово solitude, стоящее в оригинальном названии, означает не столько одиночество, сколько уединение. Разница с виду небольшая, но в сути своей колоссальная.
Полнометражный дебют Жаклин Миллс – это история «полутора» людей: эколога Зои Лукас, которая больше 40 лет живет на острове под названием Сейбл
(что в Атлантическом океане), исследуя его; и режиссера не как человека, но его внимания, интереса, взгляда, устремленного к героине и ее делу. На линии этого взгляда (порой в волнах слуха) и существует фильм, поразительно чуткий, изящный, изобретательный, бесконечно объемный, но в то же время кроткий. Миллс виртуозно обращается с 35-мм пленкой и как с носителем визуальной информации (цветокоррекция, работа со светом, движения камеры и фактура движений объектов в кадре), и как с художественным медиумом. Время от времени зрителю предлагается посмотреть на пленку, зарытую, например, в лошадиный навоз (один из объектов исследования Лукас) и после проявленную с помощью водорослей, взятых режиссером на берегу острова; пленку, пролежавшую ночь в траве
и экспонированную с помощью естественного лунного света, etc. Подобные эксперименты а-ля Стэн Брэкедж становятся нетривиальным способом сблизиться
с восприятием самой Зои Лукас, ведь ее преданность острову с его флорой
и фауной действительно поражают. К визуальным абстракциям добавляются
и аудиальные: с помощью специального акустического микрофона зрителю становятся доступны звуки, буквально пронизывающие, например, доски заброшенного дома. Оглушительными становятся шаги муравья по листу, а после их паттерны программой преобразуются в музыкальный эквивалент, и на экране появляется титр «Музыка ползущего по листу муравья с острова Сейбл». Через такие буквальные приемы мысль режиссера становится бесконечно свободной и, подобно духу, проникает в любую материю острова. В финале же Миллс аккуратно через перформативный жест и монолог героини выводит экологическую проблематику фильма на чисто философский и космический уровень (буквально – картину венчает звездное небо).
![](img/article25/pic2.webp)
«Фрау» (2023), Любовь Мульменко
«Фрау» Любови Мульменко, в свою очередь, сталкивает два одиночества – и дело тут не в поговорке. Если возвращаться к английскому вокабуляру: loneliness, несущее в себе печальную коннотацию покинутости, и solitude, означающее скорее осознанный выбор отстранения, – два этих понятия и образуют моральные полюса картины.
Ваня (Вадик Королев) работает в магазине «Охотник и рыболов», сам он ни первый, ни второй, а просто хороший парень. Пожалуй, даже слишком – до ноток расстройства аутистического спектра. Кристина (Лиза Янковская) танцует в балете, любит «сквозь пальцы» женатого врача и в целом тяготится жизнью. Судьба сталкивает их вместе, мерцая на горизонте счастьем, но в итоге все оборачивается простой игрой «кто треснет первым».
Несмотря на сказанное выше, ни Ване, ни Кристине приписывать расхожий
в критике ярлык «аутичный персонаж» не хочется. Как минимум, этот ход решительного ничего не дает для анализа. Напротив, герои нормальны до ненормальности, они, пожалуй, сверхнормальны (реверанс в сторону программы Андрея Плахова), поскольку являют собой «голых людей». Это души, психики – как ни назови, – лишенные обертки вынужденной храбрости и силы. Так, читая Кафку, выдыхаешь, находя в нем – великом модернисте – санкционирование своей слабости, поскольку Кафка – гол. Так, смотря «Фрау», наблюдаешь за настоящим или настоящей собой и в конце находишь простую и совсем не печальную мысль: «Жизнь, в которой есть loneliness, ужасна. Но жизнь, в которой нет solitude, пожалуй, не легче». И на чувства в финале пробивает не столько это примирение с разумным одиночеством, сколько честность и спокойствие в интонации Мульменко. Извини, Ваня, твоя принцесса в другом замке. Быть может.
![](img/article25/pic3.webp)
«Бэкграунд» – Khaled Abdulwahed, «Background» (2023)
Халед Абдулвахед, сирийский художник, фотограф и режиссер экспериментального кино, снял очень личную историю об идентичности и памяти – взгляд на своего отца сквозь время. Родственники разлучены войной, единственный способ прямого контакта – телефонная связь, которая то и дело норовит оборваться либо помехами, либо звуками бомбежки. В этой ситуации Халед решает отыскать фотографии отца времен его молодости, чтобы «провести» тогда еще юношу по современным местам из телефонных рассказов. Так черно-белый Абдулвахед-старший оказывается, например, во дворе немецкой школы 2022 года.
Это и ретроспекция, и интроспекция в одном флаконе: рассказ отца Халеда
в пространстве повествования сына-режиссера многогранно преломляется
с помощью современного медиума – фоторедактора (и несколько раз – видеоредактора), – иносказательно сливаясь с жизнью самого Халеда. Через такую трансформацию конфликт Абдулвахеда-старшего (который в свое время также был вынужден покинуть родную страну из-за войны) возводится в степень абсолютного образа странничества и сопротивления недружелюбным обстоятельствам. Кроме прочего, эта формализация физического и исторического разрыва с отцом становится ловким и лаконичным подтверждением тезиса: "Лучший способ рассказать о травме – признаться в невозможности рассказать о травме".
Также работа режиссера с фотографиями отца не может не вызвать теплого умиления. Используя в полной мере функционал фоторедактора, Халед лишает архивы ветхости и причастности конкретному времени. Это «спасение» памяти
и души, реконструкция прошлого и осмысление опыта. Два последних пункта в итоге манипуляций режиссера становятся общими.
![](img/article25/pic4.webp)
«Королевство» (2023), Татьяна Рахманова
Снимая кино про детей из интерната, которые сталкиваются сначала с неизвестным, а после с криминальным и крайне опасным миром, Татьяна Рахманова вооружилась, пожалуй, единственным верным киноинструментом – умолчанием. Один этот жест уже заслуживает уважения. Хотя это, безусловно, не просто жест – это осознанный поступок.
Фильм «Королевство» можно описать словом честность. Но под ней здесь не стоит понимать тотальные «достоверность», «правдивость» или дотошную репрезентативность. В случае авторов фильма она заключается в первую очередь
в отказе от спекулятивности, в готовности говорить о доступном опыте и молчать
о недоступном. Этот моральный слой за счет средств киновыразительности переходит в эмоциональную и чувственную сферу зрителя – и разогнанная к финалу динамика резко ставится на ручник последним планом-эпизодом, рождающим
в себе титры, после чего по инерции вырывается из плоскости экрана и вдавливает смотрящего в кресло.
Камера уже давно почитаемого, кажется, всеми Алишера Хамидходжаева, несмотря на свое радикальное доминирование над остальным материалом фильма,
не вызывает ничего, кроме восторга. Очень тактильная, постоянно меняющая ментальный и физический регистры, безгранично подвижная и бесконечно чувственная.
Ах да, сюжет. Подростки с ментальными отклонениями разной степени тяжести празднуют выпуск из детского дома. Потом звучат выстрелы. Потом кто-то из них просыпается в осушеном бассейне с оружием в руках. Потом дом превращается
в крепость, под стенами которой не то умерла, не то оказалась ранена его хозяйка. Потом в кровати умирает один из подростков. Потом приезжает полиция и спецназ.
К слову, это тоже фильм про одиночество.
![](img/article25/pic5.webp)
«Ахерон» – Manuel Muñoz Rivas, «Aqueronte» (2023)
Короткометражная работа Мануэля Муньоса Риваса поражает своим мастерством – в первую очередь, операторским. Требуется несколько минут от начала, чтобы уверить себя: это действительно неигровое кино. Люди, переправляющиеся со своими автомобилями на маленьком пароме, действительно не в курсе авторской метафоры, которая обеспечивается в первую очередь названием. Ахерон – одна из пяти рек, протекающих в царстве Аида, по ней души попадают в ад.
Документальной чуткостью, ловкими режиссерскими приемами Ривас конструирует слаженный механизм образов близости к смерти, пути к ней и в ней. Крайне тонкое
и аккуратное всматривание в души людей сквозь призму как нельзя лучше подобранной метафоры.
![](img/article25/pic6.webp)
«Танцы на краю вулкана» – Cyril Aris, «Dancing on the Edge of a Volcano» (2023)
4 августа 2020 года в порту Бейрута взорвались 2750 тонн аммиачной селитры,
что повлекло за собой огромное количество погибших и немыслимое количество пострадавших. Среди последних оказались члены съемочной группы фильма «Коста-Брава, Ливан», работа над которым была на стадии активного предпродакшена. Режиссер Сирил Арис стал свидетелем того, как ливанская компания Abbout Productions на фоне техногенной катастрофы, массовых протестов в стране и начавшейся эпидемии коронавируса борется с судьбой
за право все-таки снять запущенную в производство картину.
Фильмом о фильме «Танцы на краю вулкана» можно назвать лишь отчасти, и то это будет весьма поверхностное суждение. Работа Сирила Ариса на протяжении полутора часов рассуждает о возможности и невозможности заниматься искусством в условиях «апокалипсиса», о стратегиях сохранения своего лица
и общей памяти от эскалирующегося разрушения социальных связей
и политических систем, об убийстве и возрождении надежды.
«– Как художникам творить в стране, в которой они вынуждены вечно плыть против течения?
– Мне лишь кажется, что приумножение трагического может породить нечто более ужасное».
![](img/article25/pic7.webp)
«Дерево без листьев» (2023), Роман Белов
Начинающий режиссер Роман Белов, по всей видимости, хотел снять злободневное высказывание, снабженное метафорой, но вышла, к сожалению, чрезмерно резкая реакция, рефлекс, пропитанный обидой (злободневности которым все же не занимать).
Парень получает вердикт в военкомате – годен. Отец парня решительно (хоть
и слепо) – за. Самому же парню, по его словам, страшно. Отец парня опознает тело: действительно сын. Отец парня припадает лицом к могильной земле, разделяя ее
с дождевыми червями.
За исключением нескольких сцен, абзац выше – текстовая раскадровка фильма. Белов в духе Екатерины Селенкиной строит повествование на предельно отстраненном взгляде, сухой (немой, если допустить оксюморон) интонации
и умолчаниях – радикальных и оттого предельно честных. Это, безусловно, делает честь автору как ответственному гражданину-поэту. Но эмоции будто бы берут верх над разумом и талантом, как только до титров остаются считаные секунды, и осознание несовместимости своего опыта с опытом изображаемых героев внезапно улетучивается. Моральное невмешательство оборачивается непроговоренным,
но обозначенным присуждением вины, намеком на эту сковавшую отца вину. Комкая действительно актуальный, смелый и свежий фильм, в финале на поклон выходит чистая спекуляция. Сколь возможно объективная регистрация современности
(и так окрашенная легко считываемой позицией) превращается в антипод Z-поэзии. Начинали за упокой как за здравие, а кончили за здравие как за упокой.
« – Готов?
– Не знаю. Страшно.
– Чего страшно?
– Не знаю… Страшно.
– Страну будешь защищать.
– От кого?
– От врагов.
– От каких врагов?
– Расскажут».
![](img/article25/pic8.webp)
«Год рождения» (2023), Михаил Местецкий
«Передо мной в пакете “Дикси” лежит отрезанная голова», – не сказать, что сравнение Михаила Местецкого и Антона Шило рождает что-то существенно важное для анализа «Года рождения», но найти параллель между двумя авторами как минимум интересно.
Второй полнометражный фильм режиссера «Тряпичного союза» (2015) имел один из самых теплых приемов на 33-м «Послании к человеку». Это история о молодом человеке по имени Филипп (Эльдар Калимулин), который хранит память о знаковой группе сибирского рок-андеграунда «Яичный свет» и хочет во что бы то ни стало организовать в ее честь фестиваль «Месиво» – способ «возродить» его родной город Металлогорск. Проблемы две: у него нет денег, а в утробе его невесты (Анастасия Талызина) есть ребенок, что значительно усложняет процесс творческого развития как в материальном, так и в психологическом плане. Если ныне почившего солиста «Яичного света» Соплю (Юра Борисов) Филипп боготворит, то еще не родившегося сына боится до зловещих видений («Ты какой-то мутный. Я тебя не уважаю», – объявит ему младенец на экране УЗИ). Первый,
к слову, умел проявлять на своем теле татуировки силой мысли, испражняться (буквально) кирпичами и даже оживать, когда его отрезанную голову вновь «стыковали» с телом при помощи одного лишь суперклея. Все это, по мысли режиссера, проявления простого (вне)человеческого чуда, которое трудно найти, легко забыть и невозможно потерять. Чуду и посвящен «Год рождения».
Гротескный, очаровательно смешной, остроумный, в отдельных моментах наивный, он с листом и ручкой конспектирует прожитые некогда переживания самого Местецкого по поводу грядущего ребенка и изрядно уже затертую на станке отечественного кинематографа российскую действительность с ее толстыми олигархами, панельными домами, непонятыми проРОКами и фестивалем «Русский студень».
«А может, никто и не шутит./ Может, это русская мистика шлет привет./ Или белой горячки долгий, липкий остаточный след», – как читал все тот же Антон Шило.
![](img/article25/pic9.webp)
«Каникулы» (2023), Анна Кузнецова
Первый полнометражный фильм Анны Кузнецовой очень трудно пересказать. Можно ограничиться описанием или синопсисом, можно даже в подробностях посвятить человека, не смотревшего картину, в ее сюжет и визуальные решения.
Но сам фильм все равно останется несодранным с экрана – его прелесть
и значение (художественное, культурное, социальное) в полной мере не передаст никакой вербальный эквивалент. «Каникулы» нужно прожить, воспринять, и – глубже – восприять на протяжении всех 159 минут. Только в таком случае вполне простая, казалось бы, история совместного пути руководительницы детского театрального кружка (Дарья Савельева) и школьного завуча (Полина Кутепова) проникает
в зрительское нутро, расщепляясь там на любовь, тоску, отвагу и… в какое чувство следует преобразовать мудрость?
Детская театральная студия прилетает в Сочи на фестиваль – нужно поставить
и сыграть спектакль и получить приз. Или не получить – как получится. Молодая очаровательная Таня, руководитель студии, транслирует на сцену и в умы юных актеров не разумное, доброе, вечное, а честное, мудрое и смелое. Завуч Мария Генриховна «тенью отца» нависает над ней, хотя за строгими одеждой и лицом прячет нежную и слабую душу. Идут репетиции, любят дети, любят взрослые.
Или не любят – и те, и другие. А жюри фестиваля коршуном выклевывает печень постановки.
Блестящие драматургия, операторская и актерские работы. Честный, тонкий, открытый зрителю фильм, не прячущий лица и не встающий в позу.
Прокатное удостоверение не выдано. Пока что.