28 октября завершился 33-й фестиваль «Послание к человеку». Много фильмов было показано, много просмотрено. Не ставя перед собой задачу нарисовать общую картину смотра (мероприятия, на котором самодостаточных картин насчитывалось 189 штук), Кирилл Старков описывает девять по-своему важных и примечательных фильмов. Разные программы фестиваля, разные страны и, конечно, разные точки зрения на большие и не очень события новейшей истории, человеческие судьбы
и души.

«География одиночества» – Jacquelyn Mills, «Geographies of solitude» (2022)

В первую очередь важно понимать: слово solitude, стоящее в оригинальном названии, означает не столько одиночество, сколько уединение. Разница с виду небольшая, но в сути своей колоссальная.

Полнометражный дебют Жаклин Миллс – это история «полутора» людей: эколога Зои Лукас, которая больше 40 лет живет на острове под названием Сейбл
(что в Атлантическом океане), исследуя его; и режиссера не как человека, но его внимания, интереса, взгляда, устремленного к героине и ее делу. На линии этого взгляда (порой в волнах слуха) и существует фильм, поразительно чуткий, изящный, изобретательный, бесконечно объемный, но в то же время кроткий. Миллс виртуозно обращается с 35-мм пленкой и как с носителем визуальной информации (цветокоррекция, работа со светом, движения камеры и фактура движений объектов в кадре), и как с художественным медиумом. Время от времени зрителю предлагается посмотреть на пленку, зарытую, например, в лошадиный навоз (один из объектов исследования Лукас) и после проявленную с помощью водорослей, взятых режиссером на берегу острова; пленку, пролежавшую ночь в траве
и экспонированную с помощью естественного лунного света, etc. Подобные эксперименты а-ля Стэн Брэкедж становятся нетривиальным способом сблизиться
с восприятием самой Зои Лукас, ведь ее преданность острову с его флорой
и фауной действительно поражают. К визуальным абстракциям добавляются
и аудиальные: с помощью специального акустического микрофона зрителю становятся доступны звуки, буквально пронизывающие, например, доски заброшенного дома. Оглушительными становятся шаги муравья по листу, а после их паттерны программой преобразуются в музыкальный эквивалент, и на экране появляется титр «Музыка ползущего по листу муравья с острова Сейбл». Через такие буквальные приемы мысль режиссера становится бесконечно свободной и, подобно духу, проникает в любую материю острова. В финале же Миллс аккуратно через перформативный жест и монолог героини выводит экологическую проблематику фильма на чисто философский и космический уровень (буквально – картину венчает звездное небо).

«Фрау» (2023), Любовь Мульменко

«Фрау» Любови Мульменко, в свою очередь, сталкивает два одиночества – и дело тут не в поговорке. Если возвращаться к английскому вокабуляру: loneliness, несущее в себе печальную коннотацию покинутости, и solitude, означающее скорее осознанный выбор отстранения, – два этих понятия и образуют моральные полюса картины.

Ваня (Вадик Королев) работает в магазине «Охотник и рыболов», сам он ни первый, ни второй, а просто хороший парень. Пожалуй, даже слишком – до ноток расстройства аутистического спектра. Кристина (Лиза Янковская) танцует в балете, любит «сквозь пальцы» женатого врача и в целом тяготится жизнью. Судьба сталкивает их вместе, мерцая на горизонте счастьем, но в итоге все оборачивается простой игрой «кто треснет первым».

Несмотря на сказанное выше, ни Ване, ни Кристине приписывать расхожий
в критике ярлык «аутичный персонаж» не хочется. Как минимум, этот ход решительного ничего не дает для анализа. Напротив, герои нормальны до ненормальности, они, пожалуй, сверхнормальны (реверанс в сторону программы Андрея Плахова), поскольку являют собой «голых людей». Это души, психики – как ни назови, – лишенные обертки вынужденной храбрости и силы. Так, читая Кафку, выдыхаешь, находя в нем – великом модернисте – санкционирование своей слабости, поскольку Кафка – гол. Так, смотря «Фрау», наблюдаешь за настоящим или настоящей собой и в конце находишь простую и совсем не печальную мысль: «Жизнь, в которой есть loneliness, ужасна. Но жизнь, в которой нет solitude, пожалуй, не легче». И на чувства в финале пробивает не столько это примирение с разумным одиночеством, сколько честность и спокойствие в интонации Мульменко. Извини, Ваня, твоя принцесса в другом замке. Быть может.

«Бэкграунд» – Khaled Abdulwahed, «Background» (2023)

Халед Абдулвахед, сирийский художник, фотограф и режиссер экспериментального кино, снял очень личную историю об идентичности и памяти – взгляд на своего отца сквозь время. Родственники разлучены войной, единственный способ прямого контакта – телефонная связь, которая то и дело норовит оборваться либо помехами, либо звуками бомбежки. В этой ситуации Халед решает отыскать фотографии отца времен его молодости, чтобы «провести» тогда еще юношу по современным местам из телефонных рассказов. Так черно-белый Абдулвахед-старший оказывается, например, во дворе немецкой школы 2022 года.

Это и ретроспекция, и интроспекция в одном флаконе: рассказ отца Халеда
в пространстве повествования сына-режиссера многогранно преломляется
с помощью современного медиума – фоторедактора (и несколько раз – видеоредактора), – иносказательно сливаясь с жизнью самого Халеда. Через такую трансформацию конфликт Абдулвахеда-старшего (который в свое время также был вынужден покинуть родную страну из-за войны) возводится в степень абсолютного образа странничества и сопротивления недружелюбным обстоятельствам. Кроме прочего, эта формализация физического и исторического разрыва с отцом становится ловким и лаконичным подтверждением тезиса: "Лучший способ рассказать о травме – признаться в невозможности рассказать о травме".

Также работа режиссера с фотографиями отца не может не вызвать теплого умиления. Используя в полной мере функционал фоторедактора, Халед лишает архивы ветхости и причастности конкретному времени. Это «спасение» памяти
и души, реконструкция прошлого и осмысление опыта. Два последних пункта в итоге манипуляций режиссера становятся общими.

«Королевство» (2023), Татьяна Рахманова

Снимая кино про детей из интерната, которые сталкиваются сначала с неизвестным, а после с криминальным и крайне опасным миром, Татьяна Рахманова вооружилась, пожалуй, единственным верным киноинструментом – умолчанием. Один этот жест уже заслуживает уважения. Хотя это, безусловно, не просто жест – это осознанный поступок.

Фильм «Королевство» можно описать словом честность. Но под ней здесь не стоит понимать тотальные «достоверность», «правдивость» или дотошную репрезентативность. В случае авторов фильма она заключается в первую очередь
в отказе от спекулятивности, в готовности говорить о доступном опыте и молчать
о недоступном. Этот моральный слой за счет средств киновыразительности переходит в эмоциональную и чувственную сферу зрителя – и разогнанная к финалу динамика резко ставится на ручник последним планом-эпизодом, рождающим
в себе титры, после чего по инерции вырывается из плоскости экрана и вдавливает смотрящего в кресло.

Камера уже давно почитаемого, кажется, всеми Алишера Хамидходжаева, несмотря на свое радикальное доминирование над остальным материалом фильма,
не вызывает ничего, кроме восторга. Очень тактильная, постоянно меняющая ментальный и физический регистры, безгранично подвижная и бесконечно чувственная.

Ах да, сюжет. Подростки с ментальными отклонениями разной степени тяжести празднуют выпуск из детского дома. Потом звучат выстрелы. Потом кто-то из них просыпается в осушеном бассейне с оружием в руках. Потом дом превращается
в крепость, под стенами которой не то умерла, не то оказалась ранена его хозяйка. Потом в кровати умирает один из подростков. Потом приезжает полиция и спецназ.

К слову, это тоже фильм про одиночество.

«Ахерон» – Manuel Muñoz Rivas, «Aqueronte» (2023)

Короткометражная работа Мануэля Муньоса Риваса поражает своим мастерством – в первую очередь, операторским. Требуется несколько минут от начала, чтобы уверить себя: это действительно неигровое кино. Люди, переправляющиеся со своими автомобилями на маленьком пароме, действительно не в курсе авторской метафоры, которая обеспечивается в первую очередь названием. Ахерон – одна из пяти рек, протекающих в царстве Аида, по ней души попадают в ад.

Документальной чуткостью, ловкими режиссерскими приемами Ривас конструирует слаженный механизм образов близости к смерти, пути к ней и в ней. Крайне тонкое
и аккуратное всматривание в души людей сквозь призму как нельзя лучше подобранной метафоры.

«Танцы на краю вулкана» – Cyril Aris, «Dancing on the Edge of a Volcano» (2023)

4 августа 2020 года в порту Бейрута взорвались 2750 тонн аммиачной селитры,
что повлекло за собой огромное количество погибших и немыслимое количество пострадавших. Среди последних оказались члены съемочной группы фильма «Коста-Брава, Ливан», работа над которым была на стадии активного предпродакшена. Режиссер Сирил Арис стал свидетелем того, как ливанская компания Abbout Productions на фоне техногенной катастрофы, массовых протестов в стране и начавшейся эпидемии коронавируса борется с судьбой
за право все-таки снять запущенную в производство картину.

Фильмом о фильме «Танцы на краю вулкана» можно назвать лишь отчасти, и то это будет весьма поверхностное суждение. Работа Сирила Ариса на протяжении полутора часов рассуждает о возможности и невозможности заниматься искусством в условиях «апокалипсиса», о стратегиях сохранения своего лица
и общей памяти от эскалирующегося разрушения социальных связей
и политических систем, об убийстве и возрождении надежды.

«– Как художникам творить в стране, в которой они вынуждены вечно плыть против течения?
– Мне лишь кажется, что приумножение трагического может породить нечто более ужасное».

«Дерево без листьев» (2023), Роман Белов

Начинающий режиссер Роман Белов, по всей видимости, хотел снять злободневное высказывание, снабженное метафорой, но вышла, к сожалению, чрезмерно резкая реакция, рефлекс, пропитанный обидой (злободневности которым все же не занимать).

Парень получает вердикт в военкомате – годен. Отец парня решительно (хоть
и слепо) – за. Самому же парню, по его словам, страшно. Отец парня опознает тело: действительно сын. Отец парня припадает лицом к могильной земле, разделяя ее
с дождевыми червями.

За исключением нескольких сцен, абзац выше – текстовая раскадровка фильма. Белов в духе Екатерины Селенкиной строит повествование на предельно отстраненном взгляде, сухой (немой, если допустить оксюморон) интонации
и умолчаниях – радикальных и оттого предельно честных. Это, безусловно, делает честь автору как ответственному гражданину-поэту. Но эмоции будто бы берут верх над разумом и талантом, как только до титров остаются считаные секунды, и осознание несовместимости своего опыта с опытом изображаемых героев внезапно улетучивается. Моральное невмешательство оборачивается непроговоренным,
но обозначенным присуждением вины, намеком на эту сковавшую отца вину. Комкая действительно актуальный, смелый и свежий фильм, в финале на поклон выходит чистая спекуляция. Сколь возможно объективная регистрация современности
(и так окрашенная легко считываемой позицией) превращается в антипод Z-поэзии. Начинали за упокой как за здравие, а кончили за здравие как за упокой.

« – Готов?
– Не знаю. Страшно.
– Чего страшно?
– Не знаю… Страшно.
– Страну будешь защищать.
– От кого?
– От врагов.
– От каких врагов?
– Расскажут».

«Год рождения» (2023), Михаил Местецкий

«Передо мной в пакете “Дикси” лежит отрезанная голова», – не сказать, что сравнение Михаила Местецкого и Антона Шило рождает что-то существенно важное для анализа «Года рождения», но найти параллель между двумя авторами как минимум интересно.

Второй полнометражный фильм режиссера «Тряпичного союза» (2015) имел один из самых теплых приемов на 33-м «Послании к человеку». Это история о молодом человеке по имени Филипп (Эльдар Калимулин), который хранит память о знаковой группе сибирского рок-андеграунда «Яичный свет» и хочет во что бы то ни стало организовать в ее честь фестиваль «Месиво» – способ «возродить» его родной город Металлогорск. Проблемы две: у него нет денег, а в утробе его невесты (Анастасия Талызина) есть ребенок, что значительно усложняет процесс творческого развития как в материальном, так и в психологическом плане. Если ныне почившего солиста «Яичного света» Соплю (Юра Борисов) Филипп боготворит, то еще не родившегося сына боится до зловещих видений («Ты какой-то мутный. Я тебя не уважаю», – объявит ему младенец на экране УЗИ). Первый,
к слову, умел проявлять на своем теле татуировки силой мысли, испражняться (буквально) кирпичами и даже оживать, когда его отрезанную голову вновь «стыковали» с телом при помощи одного лишь суперклея. Все это, по мысли режиссера, проявления простого (вне)человеческого чуда, которое трудно найти, легко забыть и невозможно потерять. Чуду и посвящен «Год рождения».

Гротескный, очаровательно смешной, остроумный, в отдельных моментах наивный, он с листом и ручкой конспектирует прожитые некогда переживания самого Местецкого по поводу грядущего ребенка и изрядно уже затертую на станке отечественного кинематографа российскую действительность с ее толстыми олигархами, панельными домами, непонятыми проРОКами и фестивалем «Русский студень».

«А может, никто и не шутит./ Может, это русская мистика шлет привет./ Или белой горячки долгий, липкий остаточный след», – как читал все тот же Антон Шило.

«Каникулы» (2023), Анна Кузнецова

Первый полнометражный фильм Анны Кузнецовой очень трудно пересказать. Можно ограничиться описанием или синопсисом, можно даже в подробностях посвятить человека, не смотревшего картину, в ее сюжет и визуальные решения.
Но сам фильм все равно останется несодранным с экрана – его прелесть
и значение (художественное, культурное, социальное) в полной мере не передаст никакой вербальный эквивалент. «Каникулы» нужно прожить, воспринять, и – глубже – восприять на протяжении всех 159 минут. Только в таком случае вполне простая, казалось бы, история совместного пути руководительницы детского театрального кружка (Дарья Савельева) и школьного завуча (Полина Кутепова) проникает
в зрительское нутро, расщепляясь там на любовь, тоску, отвагу и… в какое чувство следует преобразовать мудрость?

Детская театральная студия прилетает в Сочи на фестиваль – нужно поставить
и сыграть спектакль и получить приз. Или не получить – как получится. Молодая очаровательная Таня, руководитель студии, транслирует на сцену и в умы юных актеров не разумное, доброе, вечное, а честное, мудрое и смелое. Завуч Мария Генриховна «тенью отца» нависает над ней, хотя за строгими одеждой и лицом прячет нежную и слабую душу. Идут репетиции, любят дети, любят взрослые.
Или не любят – и те, и другие. А жюри фестиваля коршуном выклевывает печень постановки.

Блестящие драматургия, операторская и актерские работы. Честный, тонкий, открытый зрителю фильм, не прячущий лица и не встающий в позу.

Прокатное удостоверение не выдано. Пока что.